Репродуктолог из Индианы Дональд Клайн за свою продолжительную карьеру осчастливил немало семейных пар. Через 30 лет уже подросшие дети внезапно узнали, что Клайн не просто был хорошим врачом — он также был их отцом.
Сара Чанг из издания The Atlantic пообщалась с биологическими детьми Клайна и узнала, как они переживали шокирующую новость, добивались правосудия и знакомились с новообретенными родственниками.
История доктора Клайна и его потомства — в переводе Инфо24.
В июне 2018 года в День отца родственники собрались в парке Индианы на второй ежегодный пикник. Они и раньше встречались, но в меньших группах: на праздниках, девичниках, в кафе и на встречах с законодателями. Но ежегодные пикники были настоящим событием.
В подготовке мероприятия поучаствовали все. Один из родственников принес праздничный торт — это уже успело стать традицией. Кайлин купила чипсы и сальсу. Эми сделала макаронный салат. Хизер взяла на себя питьевую воду, которой всегда не хватает.
Мэтт арендовал беседку, принес куриные крылышки и сделал именные бейджи для тех кто пришел впервые. Из Вашингтона прилетел Тайлер. В парк стягивались целые семьи с детьми и по сравнению с предыдущей встречей, число гостей увеличилось втрое.
Стоял жаркий день. Дети бегали между струями оросителей, лазали на деревья и пачкались в древесной смоле. Мэтт потел над грилем со своими крылышками. Со стороны все выглядело как обычный семейный праздник.
Первое сообщение от незнакомца на Facebook, представившегося сводным родственником, 33-летняя Хизер Вук получила в августе 2017 года, когда собиралась в отпуск. Она предположила, что это какая-то афера — ее родители никогда не говорили ей, что у нее есть братья или сестры.
Однако была в этом сообщении пугающая деталь — незнакомец упоминал репродуктолога по имени Дональд Клайн, о котором Хизер слышала раньше. Ее мать наблюдалась у него во время беременности. Возможно незнакомец просто смог каким-то образом получить доступ к медицинской карте матери?
Мама Хизер сказала дочери не беспокоиться и та отправилась в отпуск. Пока она отдыхала, ей написали еще несколько человек — все они утверждали, что у них с ней один общий родитель. Их настойчивость насторожила Хизер, однако тогда у нее сломался телефон и следующие полторы недели она провела в блаженном неведении.
Когда Хизер вернулась домой и купила себе новый смартфон, она увидела, что ей пришла куча сообщений от людей, которые представлялись ее новыми родственниками. Она догадалась, что они нашли ее страницу в Facebook через аккаунт на сайте Ancestry.com, к которому был привязан ее профиль в соцсети.
Ancestry.comAncestry.com — крупнейшая некоммерческая генеалогическая компания в мире, которая предлагает широкий спектр услуг, связанных с генеалогией, среди которых исследования ДНК.
Сертификат на прохождение ДНК-теста Хизер подарил на рождество ее муж. Женщина давно хотела узнать свое генеалогическое древо и результаты показали именно то, что она предполагала — в ней была шотландская, английская, ирландская и скандинавская кровь. Но ей тогда даже в голову не пришло кликнуть по ссылке и посмотреть, с кем у нее совпали образцы ДНК.
Очевидно, на Ancestry.com нашлись ее родственники и при том не самые дальние. Люди, которые отправляли ей сообщения, утверждали, что все они — тайные дети доктора Дональда Клайна.
Незнакомцы рассказывали, что несколько десятилетий назад их родители лечились от бесплодия в клинике Клайна, и он использовал свою сперму для искусственного оплодотворения. Своих пациенток об этом он, конечно же, не предупреждал. И по результатам теста ДНК выяснилось, что Хизер Вук тоже была одной из его дочерей.
Исследования на сайтах 23andMe и Ancestry.com показали, что Клайн приходился биологическим отцом по меньшей мере полусотне человек. Все они поддерживали связь через группу в Facebook, куда после праздников регулярно добавлялись новые участники. Ведь сертификаты на прохождения ДНК-теста часто дарили на рождество, День матери или День отца.
Получая сообщения в соцсетях от новообретенных родственников, люди в шоке думали, что это какой-то развод. Но со временем они находили новые факты, свидетельствующие, что Клайн действительно обманывал своих пациенток, действительно использовал собственную сперму и что все это происходит с ними по-настоящему.
Как и Хизер, многие из прошедших тест узнали историю своего зачатия только из результатов исследования. Родители впоследствии рассказали ей, что ходили на процедуру оплодотворения к доктору Клайну, но они понятия не имели, что он и будет донором спермы для их ребенка.
Одной из тех, кто собрала весь паззл воедино, оказалась Джейкоба Бэллэрд. Это заняло у нее немало времени. С 10 лет она знала, что была зачата от донорской спермы и в 2014 году, когда ей было 33, она решила найти тех, с кем у нее был общий биологический отец.
«Я думала, что найду одного, максимум двоих человек», — вспоминает Бэллэрд.
Женщина рассказала, что найти первую родственницу было несложно. Она зарегистрировалась на форуме для усыновленных детей и детей, рожденных от доноров. Там она встретила женщину, чья мать также наблюдалась в клинике у Клайна. Затем Бэллэрд нашла свою новую знакомую на Facebook, посмотрела ее фото и удивилась.
«Я сказала себе: «господи, да ведь это же моя сестра», — говорит Бэллард.
Женщина с форума знала еще двоих сестер, чья мать ходила к доктору Клайну, и вчетвером они решили пройти тест ДНК. Результаты показали, что все они были кровными сестрами. Помимо этого, в базе нашлись еще четыре совпадения. Так, родственников с одним общим предком стало восемь.
Выводы исследования противоречили официальной версии Клайна. Своим пациенткам он рассказывал, что использует сперму ординаторов. Причем один образец использовался не более чем в трех успешных случаях. Однако результаты теста показали, что семя от одного донора использовалась по меньшей мере восемь раз с 1979 по 1986 год. Вряд ли найдется ординатор, который будет сдавать сперму на протяжении семи лет, притом что сама ординатура к тому моменту уже закончится.
Бэллэрд вместе со своими новыми родственницами предположила, что ответ на все их вопросы кроется в самой ДНК. В базе сервиса 23andMe не нашлось ни одного человека с настолько идентичной ДНК, что можно было говорить об отцовстве. Но зато нашлись десятки других, менее точных совпадений.
С помощью открытых источников и соцсетей они смогли выстроить огромное фамильное древо, которое, как они надеялись, сможет привести их к отцу. Тысячи усыновленных детей и детей от доноров использовали такой метод, чтобы найти своих биологических родителей, а специалисты в силовых структурах прибегали к нему, чтобы расследовать нераскрытые дела.
Во время изучения семейного древа Бэллэрд вместе с сестрами постоянно натыкались на одно и то же имя: Клайн. В конце концов одна из женщин, с которой у них совпадала ДНК, сказала им, что у нее есть двоюродный брат по имени Дональд Клайн, который работает в клинике в Индианаполисе.
На тот момент, как утверждает Бэллард, они не знали наверняка, был ли он их отцом. Ведь донором мог оказаться его брат или другой родственник по мужской линии.
Чтобы убедиться наверняка, четверо из восьми человек обратились к генеральному прокурору штата Индиана с требованием провести официальное расследование. Бэллэрд также связалась с местным телеканалом Fox59, который сделал репортаж об удивительно большом количестве детей от одного донора спермы. При этом самого Клайна как возможного донора журналисты называть не стали.
На протяжении нескольких месяцев дело никуда не двигалось. Тогда одна из сестер решила найти в Facebook настоящих детей и внуков Клайна, которые жили вместе с ним и его женой и отправила им групповое сообщение. Внучка Клайна ответила, что ничего не знает и ничем не может помочь, а вот сын врача согласился организовать встречу женщин с их предполагаемым отцом.
Бэллэрд вспоминает, что первое их семейное собрание в ресторане получилось весьма странным. Перед ней сидел ее биологический отец, однако она не ощущала родительского тепла. Клайн, которому тогда уже было под восемьдесят, признался, что использовал свою сперму. Он также сообщил женщинам, что все записи тех процедур уже много лет как уничтожены.
Клайн поинтересовался их жизнью и зачитал им строки из Библии.
Бэллэрд его слова показались тогда неуклюжей попыткой успокоить ее. Она резко прервала Клайна, сказав, чтобы он не пытался играть на ее религиозных чувствах.
Бэллэрд терзала мысль, что она унаследовала ДНК человека, который врал своим пациентам и злоупотреблял своими полномочиями. Вдруг она переняла от него те черты, которые вынуждали его поступать таким образом? Она понимала, что ее страх иррационален, но не могла отделаться от мысли, что где-то глубоко в ней сидит унаследованное зло.
Донорство спермы с самого начала было окутано завесой тайны. В 1884 году американский врач Уильям Пэнкоуст столкнулся с тем, что не мог вылечить от бесплодия зажиточного жителя Филадельфии.
Пэнкоуст отступать не собирался и решил опробовать совершенно новый метод. Усыпив жену пациента при помощи хлороформа, он ввел в нее семя своего самого привлекательного студента. Это стало первым задокументированным случаем искусственного оплодотворения.
Только после завершения процедуры Пэнкоуст поделился ее деталями с мужем будущей матери. Мужчина согласился никогда не рассказывать об этом жене. Цель оправдывает средства, а желанный ребенок оправдывает ложь.
К 70-м годам XX века сотни докторов в США осуществляли процедуру искусственного оплодотворения, однако определенная секретность по-прежнему сохранялась. Врачи рекомендовали своим пациентам никогда не рассказывать детям правду об их зачатии, а исследование 1977 года показало, что более половины докторов не вели никаких записей. Так они старались исключить возможность отследить биологическое родство.
С одной стороны, эта секретность объяснялась нежеланием решать юридические споры. До сих пор во многих штатах нет однозначного ответа на вопрос, кто в такой ситуация является отцом ребенка с точки зрения права. С другой стороны, люди опасались нанести ребенку психологическую травму.
«Ребенок мог почувствовать себя отвергнутым, бесплодный отец рисковал испытать унижение, а мать и вовсе могли обвинить в измене», — писала в своей книге профессор юридической школы Северо-восточного университета Бостона Кара Суэнсон.
Когда Дональд Клайн открывал свою клинику в 1979 году, репродуктология была относительно новым направлением. Банков спермы тогда еще не существовало, равно как и донорских каталогов, по которым можно было подобрать отца по цвету глаз или увлечениям. Врачам приходилось искать доноров самостоятельно, зачастую среди младших сотрудников, которые всегда были рядом и имели репутацию успешных молодых людей.
Лиза Уайт пришла в клинику вместе со своим мужем в 1981 году. До этого она почти ни с кем не обсуждала свою проблему. Клайн на тот момент был единственным репродуктологом в Индианаполисе, пациенты отзывались о нем как о добром и вежливом человеке, а его кабинет был украшен результатами его работы — фотографиями детей и младенцев.
Семья Уайт пыталась зачать ребенка на протяжении двух с половиной лет. До Клайна они обращались к другому репродуктологу, который попробовал оплодотворить женщину с помощью замороженной спермы, но это не сработало. Тогда врач посоветовал паре обратиться к специалисту, который использовал свежую сперму.
Тогда считалось, что это повышает шансы на успех. Клайн заверил пару, что найдет донора с подходящей внешностью и группой крови, чтобы ребенок был похож на отца. Доктор также попросил будущих родителей никогда ни с кем не обсуждать эту ситуацию.
Уайт, которой сейчас 66 лет, проходила процедуру оплодотворения 15 раз в течение пяти месяцев — с октября 1981 по февраль 1982. Сейчас, вспоминая, как она лежала в кресле в медицинском халате, Лиза задумывается над тем, чем Клайн занимался в соседнем кабинете, когда ходил за образцом спермы.
Уайт снова и снова воспроизводит в голове события того времени, представляя, как доктор мастурбировал в своем офисе.
«После семяизвержения у мужчины выделяются допамин, сератонин и норадреналин. Все эти гормоны создают у человека чувство радости. <…> Мы же шли на медицинскую процедуру. Теперь у меня складывается ощущение, что меня 15 раз изнасиловали», — говорит Уайт спустя более чем 30 лет.
Искусственное оплодотворение по-прежнему требует обмена жидкостями, которые выделяются только при стимуляции полового органа. Если же доктор сначала мастурбирует в соседнем кабинете, а потом оказывается у вас между ног, вводя в вас свою же сперму, то грань между медицинской процедурой и половым актом практически полностью стирается.
За 30 лет представления о сексе, искусственном оплодотворении и медицине изменились. Когда о действиях Клайна стало известно, профессиональное сообщество осудило врача. «Мы все были шокированы, когда узнали. Он нарушил доверительные отношения между доктором и пациентом. Такое поведение можно назвать безнравственным», — заявил репродуктолог из Индианы Роберт Колвер, который был знаком с Клайном.
Однако, несмотря на это, даже после того как все узнали правду, некоторые из его пациенток по-прежнему не видели в действиях врача сексуального подтекста. Другие вообще не придали ситуации никакого значения.
В числе возможных мотивов, его кровные дети выдвигали самые разные предположения. Подтолкнули его на такой шаг религиозные взгляды? Или сексуальное влечение? Среди версий называли научный эксперимент, необходимость сохранить свой бизнес, комплекс бога и даже желание заселить Индиану и получить над ней контроль.
О чем в тот момент думал Клайн неизвестно. Его юристы рекомендовали ему воздержаться от комментариев, а сами отказались общаться с прессой.
Но было ли такое поведение шокирующим 30 лет назад? Опрос 1987 года показал, что два процента специалистов использовали собственное семя для оплодотворения пациенток. С одной стороны, это не было нормой. С другой — не особо выходило за рамки дозволенного, раз такой вариант ответа включили в опросник. В исследовании, правда, не уточнялось, знали ли пациентки о том, что их врач и их донор — один и тот же человек.
Репродуктолог Роберт Колвер не мог объяснить поведение своего коллеги, однако обратил внимание, что получение донорской спермы в то время было гораздо более трудоемким и длительным процессом. Клайн рассказывал, что для повышения шансов на успех, он старался оплодотворять яйцеклетку в течение часа после получения образца семени. Такой подход требовал постоянной и отлаженной координации доноров и пациенток по времени. А так как Клайн был ведущим специалистом в Индианаполисе, то и клиентов у него было много.
Он прекратил использовать собственное семя в конце 1980-х годов, когда стали появляться банки спермы. Примерно тогда же врачи установили, что свежая сперма может оказаться переносчиком ВИЧ, и вся отрасль перешла на использование замороженных образцов.
Когда против Клайна подали иск, его друзья и родственники пытались объяснить судье, что доктор изо всех сил старался не разочаровывать своих пациентов. Доктор Колвер также отчасти понимал нежелание врача расстроить своего клиента.
«Конечно неприятно говорить пациентке, что донор не смог прийти из-за форс-мажорной ситуации. Но какова альтернатива? Рассказать ей через 30 лет, как прошло оплодотворение на самом деле? Эти ситуации нельзя даже сравнивать», — считает Колвер.
«Пациенты всегда были для него на первом месте. Он был чутким и сопереживающим и всегда искал способ помочь семьям в этот непростой период, когда муж и жена ощущают полное бессилие <…> Мы также пережили то опустошение, которое испытывали пары, когда в нужный момент не оказывалось подходящего донора», — писал мужчина, чья жена обращалась к Клайну, но так и не смогла забеременеть.
И если для друзей и знакомых это могло сойти за оправдание, то для остальных ситуация выглядела куда неприятнее. В действиях врача они видели не самопожертвование, а самолюбие. В их глазах Клайн выглядел как человек, который больше заботился о своем профессиональном успехе, нежели о благополучии пациентов.
Для них он был человеком, который упивался своим положением. Ведь если он считал, что делает все правильно, то зачем же тогда он обманывал своих пациентов?
Лиза Уайт назвала своего ребенка Мэтью (от древрееврейского имени Матитьягу — «дар бога»), потому что считала донорское семя даром. Мэтт узнал об истории с Клайном гораздо раньше, чем мать. После того как четверо родственников обратились с жалобой в прокуратуру, репортер канала Fox59 Анджела Гэноут принялась доставать генпрокурора Индианы расспросами о Клайне и в сентябре 2016 года врачу предъявили обвинения по двум эпизодам воспрепятствования правосудию. Тогда Мэтт вместе с остальными и узнал, чем занимался Клайн.
К тому моменту мужчина был в курсе, что его зачали от донорской спермы. Еще в старшей школе на уроке биологии молодой человек выяснил, что его группа крови не совпадает с группой крови родителей. Тогда они рассказали ему про донорство и никто особо не вспоминал, что Клайн обещал найти донора, чья группа крови будет совпадать с группой отца Мэтта. Молодому человеку тогда стало жалко отца, однако новость не спровоцировала у подростка личностный кризис.
Лиза иногда показывала Мэтту здание на 86-й улице в Индианаполисе, где он был зачат. Тогда для нее это еще были приятные воспоминания. Когда Мэтью увидел новостной сюжет о Клайне по телевизору, то он сравнил адреса и убедился — это был тот самый офис. К тому же сходство между Мэттом и молодым Клайном было невероятным — их можно было принять за одного человека. Тест ДНК лишь подтвердил то, о чем мужчина уже давно догадывался.
На протяжении следующего года Мэтт и его новообретенные родственники следили за делом Дональда Клайна.
Врачу не стали предъявлять обвинения ни в изнасиловании, ни в нанесении телесных повреждений — власти Индианы считают эти преступления таковыми, только если они были совершены «в грубой, оскорбительной или жестокой манере».
Доктора также не стали обвинять в обмане или злоупотребление доверием, так как все записи были давно уничтожены. Более того, ни один закон Индианы и большинства других штатов не запрещает врачу использовать собственную сперму для оплодотворения пациентов.
В итоге прокуратура предъявила Клайну обвинения по двум эпизодам воспрепятствования правосудию. В ответ на уведомление генпрокурора о начале расследования, Клайн как минимум дважды написал, что никогда не использовал собственное семя, и что любую женщину, утверждающую обратное, можно «обвинить в очернении и клевете».
Однако ложь врача было несложно разоблачить. Следователи пришли к Клайну домой с ордером на обыск и взяли у него образцы ДНК на анализ. Этого оказалось достаточно.
Возможно, в 1980 году, когда об онлайн ДНК-тестах и генеалогических сайтах нельзя было и мечтать, Клайн считал, что никто ни о чем не узнает. Теперь же, когда мир узнал правду, Клайн решил, что может избежать последствий, просто отрицая все обвинения в свой адрес. Когда врача только обвинили, прокурор по делу Тим Делейни рассказал, что Клайн стал общаться с позиции силы: «Я доктор. Эти люди лгут. Они оклеветали меня». По словам обвинителя, так ведут себя сильные, властные люди.
Суд оштрафовал Клайна на 500 долларов и назначил ему год испытательного срока. Его также лишили врачебной лицензии, однако с 2009 года он вышел на пенсию и не занимался медицинской практикой.
Если бы он не стал отвечать на письма прокурора, — а он мог этого не делать — то тогда бы он целиком избежал какой-либо ответственности. Делейни вспоминает, что некоторые из биологических детей были возмущены, что Клайну предъявили обвинения только в воспрепятствовании правосудию.
Однако прокурор не думает, что смог бы доказать в суде причастность доктора к другим преступлениям. Делейни все еще часто вспоминает об этом деле: «пока что это самое интересное с философской точки зрения дело, которое мне довелось вести».
Клайн воспользовался доверием пациентов, но поступил ли он плохо со своими детьми? Ведь если бы не его обман, они бы вообще никогда не появились на свет.
Некоторых из детей Клайна особенно раздражало, что он прикрывался религией. Доктор, без сомнения, был очень верующим человеком. Характеристику на него написали сразу несколько преподобных из евангелистской церкви, куда он ходил.
Также, после встречи в ресторане Клайн позвонил Бэллэрд и сказал, что ее копание в прошлом разрушает его брак — жена врача считала действия своего мужа изменой.
В телефонном разговоре, который Бэллэрд записала, врач раскаялся в содеянном и процитировал книгу пророка Иеремии: «Прежде нежели я образовал тебя во чреве, я познал тебя». Бэллэрд в очередной раз показалось, что Клайн использовал религию, чтобы манипулировать ней.
Вся эта ситуация наполнила смыслом жизнь 36-летнего Мэтью Уайта. Он и сам столкнулся с проблемой бесплодия — двое его детей были зачаты при помощи донорской спермы, но уже в современных условиях. Личный опыт позволил ему понять, через что прошла его мать и почему она чувствовала себя изнасилованной.
В ноябре 2018 года Мэтт со своей матерью и еще несколькими биологическими детьми Клайна встречались с сенатором от Индианы Родриком Бреем, инициатором закона о мошенничестве при искусственном оплодотворении. На этот шаг Брея подтолкнул кейс Клайна, однако его предложения так и остались без внимания парламентариев.
Теперь инициативная группа, чьим неформальным лидером стал Мэтью Уайт, хотела продвинуть законопроект во второй раз. Если документ когда-нибудь будет принят, то репродуктологи не смогут использовать донорский материал не по назначению.
Уайт знает, что многие рассматривают историю доктора Клайна как исключительный случай, как странность отдельно взятого врача из Индианы. Однако обвинения в тайном использовании собственной спермы выдвигались против целого ряда репродуктологов в Коннектикуте, Вирджинии, Айдахо, Вермонте и Канаде.
Специалист в области генеалогии Сиси Мур рассказала, что встречала немало случаев использования докторами собственной спермы. Когда правда вскрывается, то новообретенные родственники всегда реагируют по-разному: некоторые предпочитают вести себя тихо, другие — переживают страх, третьи и вовсе начинают «высоко ценить вклад своего отца».
Уайт был среди тех, кто испугался. Его мать Лиза связалась с профессором права индианского университета в Блумингтоне Джоди Мадейрой. Профессор заинтересовалась кейсом и помогла разработать законопроект о мошенничестве при искусственном оплодотворении.
«Когда ты обсуждаешь с людьми историю доктора Клайна, у них возникает естественное чувство отвращения. Они понимают, что это в корне неправильно с моральной точки зрения. И это должно быть неправильно и с точки зрения закона», — считает Мадейра.
Многие биологические дети Клайна живут в Индианаполисе и иногда сталкиваются с членами его семьи. Сам доктор живет неподалеку от Лизы и ее сына. Сноха Клайна работает акушером-гинекологом в центре, который посещает жена Мэтью. Мэтт также рассказал, что однажды встретил дочь Клайна в Subway. По словам мужчины, его тогда затошнило и ему пришлось уйти. Лиза Уайт видела эту же дочь в салоне красоты, но не cмогла встать и выйти из-за процедур.
Родившиеся от спермы Клайна дети стали также обращать внимание на то, где пересекались их пути. Мэтт, например, обучался в университете Пердью одновременно с одним из своих кровных братьев. Другой мужчина продал своему родственнику тележку на гаражной распродаже. Двое братьев жили на одной улице, а еще у двоих дети играли в одной софтбольной команде.
Родители беспокоились, что через некоторое время их дочери и сыновья могли начать встречаться друг с другом.
«Вы не задумывались, что мы живем примерно в одном районе и всерьез полагали, что мы никогда не встретимся? Что будем ходить на свидания? Или что будут ходить наши дети? Вы никогда не думали об этом?» — расспрашивала Клайна одна из его дочерей.
Клайн сознался, что использовал свое семя около 50 раз. Это значение примерно соответствует количеству детей, найденных через ДНК-тест. Правда, их может быть и больше — подобные исследования хоть и являются рутиной, но все же не проводятся поголовно. Осенью 2018 года, рожденные от спермы Клайна дети, обратились к законодателям Индианы с просьбой поддержать закон о мошенничестве при искусственном оплодотворении.
В то рождество, когда Хизер Вук получила результаты своего ДНК-теста, она подготовила подарок для своего отца — составила книгу фамильного древа, которое восходит аж до королевских семей Шотландии.
И потеря генетической связи со своим отцом означала ее разрыв с историей, которую она буквально собственноручно написала. У Хизер возник кризис идентичности, последствия которого она переживала куда больше, чем необъяснимые действия Клайна.
«Сложнее всего осознавать, что родители в открытую лгали мне все мое детство», — говорит Вук.
Кайлин Готт, 38-летняя учительница из Индианы сидела в машине со своей матерью, когда выяснилось, что ее биологическим отцом был Дональд Клайн. «Что ж, хорошо, — ответила мать Кайлин, — если уж донором и должен быть кто-то, то я рада, что им оказался Клайн». Позже женщина рассказала, как ее мать вспоминала фотографии детей в кабинете врача. По ее словам, их лица были красивы и умны, и она хотела себе такого же ребенка.
Реакция матери расстроила Кайлин. Женщина считала, что все те трудности, которые всю жизнь сопровождали ее на работе и в ежедневном общении, были обусловлены ее происхождением.
«Я не знала кто я есть на самом деле. Поэтому не могла найти свое призвание в этом мире», — считает Готт.
Она была рада обрести новых родственников и внимательно изучить их жизнь, найдя в ней много совпадений: начиная от любимых блюд в McDonalds и заканчивая выбором букета на свадебную церемонию.
Другая жительница Индианаполиса, которая предпочла, чтобы ее называли Эми, сказала, что ее мать была подозрительно спокойна, когда узнала об истории с Клайном. Девушка же была в ужасе, поскольку все время считала, что врач использовал семя ее отца, а не донора.
Позже Эми выяснила — ее мать всегда знала, что врач использовал донорскую, а может быть и собственную сперму, но никак не отцовскую. Когда Эми зачали, родители пообещали никогда ей об этом не рассказывать, и ее мать сдержала обещание даже после смерти отца.
«Неведение так блаженно», — говорила Эми, которая предпочла бы никогда не знать правду.
Брат Джозефа совершенно на него не похож: Джозеф выше него, стройнее и имеет совсем иные черты характера. Во время процедуры оплодотворения Клайн говорил их матери, что смешал сперму ее мужа с донорским образцом. В 2017 году результаты исследования показали, что у обоих братьев была ДНК Клайна.
На эту новость братья отреагировали по-разному: Джозеф стал достаточно активно участвовать в жизни группы на Facebook, а его брат предпочел не иметь с этим ничего общего. Самое интересное, что Джозеф затем встретил другого своего родственника, с которым он имел гораздо больше общего, чем со своим родным братом.
Мать прораба из Вашингтона, который попросил звать его Тайлер, все время считала, что Клайн использовал сперму ее мужа. Когда она выяснила правду, то гораздо больше переживала из-за того, что об этом может узнать ее супруг.
«Мы с тобой унесем это в могилу», — сказала она Тайлеру. Теперь мужчина задумался, была ли она с самого начала в курсе, что врач использовал донорскую сперму. Однако с отцом на эту тему он так еще и не говорил.
После пережитого шока эти люди сумели выстроить между собой совершенно новые социальные связи. Биологические родственники смогли найти друг друга и создать новый нетрадиционный тип семьи, отличный от того, о котором мечтали их родители, когда шли на прием к репродуктологу.
Текст: Sarah Zhang / Сергей Горькаев (перевод)
Источник: